В бизнесе не бывает подарков!
Многим участникам XV международного конгресса индустрии зимних видов спорта и активного отдыха запомнился своей общительностью и дружелюбием финансовый аналитик Кристофер Кеннет, который активно принимал участие в различных дискуссиях. в приватной беседе за чашкой чая в редакции Sport Build Кристофер поделился своими мыслями по поводу дальнейшего развития российской спортивной индустрии как бизнеса.
Кристофер КЕННЕТ, Старший финансовый аналитик по РФ и СНГ Mergermarket, Acuris Company
Sport Build: Кристофер, что в первую очередь поражает западного финансового аналитика во время посещения деловых мероприятий в России?
Кристофер Кеннет: Прежде всего, удивляет то, что участники рынка спортивной индустрии обсуждают любые возможности участия в федеральных программах, но при этом в последнюю очередь думают о спорте с точки зрения логики бизнесмена. Во время дискуссий нередко путают две принципиально разных подхода: как привлечь в спорт людей из бизнеса именно для ведения бизнеса, либо же как привлечь их в качестве доноров и благотворителей, несущих социальную нагрузку? Если одновременно получить государственное финансирование и заключить контракт с деловым партнером, то какая роль при такой модели отводится бизнесу: «пилить» государственные средства? Субсидии – это как бесплатный билет. Получил из казны деньги – отчитался о проведении спортивного мероприятия или построенном объекте – и на этом цепочка заканчивается. Никаких обязательств по возврату этих денег – я имею в виду окупаемость проекта. И так российский спорт как система функционирует с момента своего возникновения. Я считаю это ошибкой. Отчетность о том, что ты успешно потратил государственные деньги, это – не та отчетность, которая принята в бизнесе. Если российский спорт планирует переходить на партнерские отношения с бизнесом, то речь должна идти не только об эффективном использовании средств, но и об их возврате. В бизнесе не бывает подарков!
SB: Но ведь государство продолжает выделять деньги на развитие спорта. Кто же от них откажется?
КК: Если государство выстраивает долгосрочную модель развития спорта, то должно предусмотреть не только момент, когда созданная система начнет себя окупать, но и механизм возврата выданных денег в долгосрочной перспективе. Интересно, как бы повели себя российские налогоплательщики, если бы узнали о том, что их налоговые отчисления в итоге поступают представителям спортивной индустрии просто для того, чтобы те их «освоили» и отчитались. Да и отчетность не всегда решает проблему: приобрели «правильное» оборудование в фитнес-клуб? – Хорошо. Купили «неправильное» или же не купили его вообще? – Ничего страшного, «сверху» немного пожурят – и на этом дело закончится. Зачем считать то, что никому не принадлежит и просто время от времени падает с неба, как дождь? На Западе человек, разработавший идею и бизнес-план для ее реализации, идет в банк либо к инвестору. В России не так – человек с идеей начинает оббивать пороги министерств и ведомств с целью получить «бесплатные» деньги на свой проект. Здесь так привыкли. Главное – попасть в ту или иную федеральную целевую программу. В конечном итоге спорт действительно развивается, и население это чувствует. Но при подобном подходе спорт не становится бизнесом – не создается бизнес-модель как таковая.
SB: Насколько изменил сложившиеся стереотипы WinterCongress 2019?
КК: Я бы не стал говорить о каких-то глобальных изменениях с точки зрения спорта как бизнеса. Участники обсуждали стратегию развития индустрии, вопросы популяризации спорта, говорили о миллионах граждан и тысячах спортивных сооружений. Но при этом мало кто делился собственным опытом привлечения частного капитала и успешного развития независимого от государства спортивного проекта – именно с точки зрения бизнес-модели. Люди прибыли для участия в WinterCongress из разных уголков России с целью познакомиться с государственными чиновниками и гарантировать своим регионам участие в федеральных программах. Я не заметил, что к российскому спорту массово потянулись инвесторы. В то же время я беседовал со многими представителями малого и среднего бизнеса. Одним словом, люди готовы идти в спортивный бизнес, но в качестве главного инвестора по-прежнему рассматривают государство.
SB: Тем не менее, в стране уже есть частные клубы, стадионы и арены…
КК: Да, формально, бизнес финансирует спорт в России – но это гигантские монополии масштаба «Газпрома» или «Роснефти», которые имеют прямой доступ к государственным средствам. Их бизнес базируется на природных ресурсах, которые изначально никому не принадлежат. Как воздух. Поэтому по мере превращения этих ресурсов в живые деньги создается некая финансовая ниша, которая по решению государства и самих монополий может расходоваться в любых целях. В том числе и на спорт. Олигархи рассматривают спорт как хобби. Кому-то нравятся азартные игры, кому-то – охота или рыбалка. К счастью, в России многим топ-менеджерам нравится футбол – они его и финансируют. Это как любимая игрушка, на которую не жалко потратиться. Строительство стадиона не сильно ударит по карману, в то же время построив что-то полезное для общества, такой менеджер впишет свое имя в историю страны. Взамен он получит от государства определенные привилегии, учитывая принятую на себя социальную нагрузку – причем, немалую. Тем не менее, все это далеко от спортивного бизнеса, которым живет остальной мир. Любая идея обычно воплощается в бизнес-план, который попадает на стол инвестору или банкиру, который в свою очередь принимает решение: рисковать или не рисковать? А чем рискует государство, выделяя средства на федеральные программы?
SB: Поддержка спортивной индустрии со стороны государства – разве это плохо?
КК: Это – неплохо, но бизнес при такой модели имеет право на ошибку: государство всегда поможет и исправит! В настоящем бизнесе такой «подушки безопасности» не существует – это всегда риски, ответственность за которые несет менеджмент конкретной компании, клуба или спортивного сооружения. Именно поэтому российский вариант развития спортивной индустрии сложно назвать бизнесом в полном смысле этого слова. Здесь очень многие слагаемые менталитета остались со времен коммунизма. Простая для понимания схема: при капитализме государство занимает место пассажира в автобусе, а бизнесмен находится за рулем, ведет этот автобус, соблюдая все правила дорожного движения. Он также следит за исправностью своего транспортного средства и обязан доставлять пассажиров точно по расписанию из пункта «А» в пункт «Б». Пассажиру при этом должно быть комфортно – и он должен понимать, что не зря потратил деньги на билет. В России государство – это водитель за рулем, а бизнесмены сидят в салоне в качестве пассажиров.
SB: В России банковские ставки значительно выше, чем в других странах. Поэтому бизнесмены и стремятся получить «дешевые» деньги – прежде всего, у государства.
КК: Согласен. Россия – не Саудовская Аравия, не Великобритания и не США. Но бизнес в любой экономической среде должен оценивать риски и принимать решения. Да, в отличие от России, банковские кредиты в большинстве стран мира выдаются под доступные проценты, а бизнесу на этапе «старт-ап» оказывается определенная поддержка. В России эту схему нельзя назвать массовой – она действует очень избирательно, а главным звеном принятия решений является государственный чиновник. Именно поэтому бизнесмен при разработке той или иной идеи задается вопросом «А как мне поможет государство?» вместо того, чтобы детально просчитать свой проект в бизнес-плане без учета возможной поддержки «сверху». Хорошо, когда она есть, но проект должен быть жизнеспособным и без нее.
