С 16 по 23 марта 2019 года компания «Прайм Прайд» проводит «Второй вельветовый слет» – мастер-класс по повышению квалификации операторов ратрака. В этом году в рамках «Слета» слушателям будет представлена программа Флориана Профантера ProAcademy – официальный обучающий курс PistenBully. драматург Такеши Ковач поговорил с Флорианом о ратраках, Франции и мире после падения Берлинской стены.
Такеши Ковач: Ты работаешь на немецкую компанию (Kassbohrer, производитель ратраков PistenBully – примечание SI), у тебя немецкое имя и итальянский паспорт. Как так получилось?
Флориан Профантер: Все просто – я родился и вырос в Южном Тироле. Это небольшой регион в Италии, в Альпах, район Доломиты, где большинство населения говорит по-немецки, так что мой родной язык –немецкий.
ТК: Значит ты не немец и не итальянец. А чувствуешь ли ты разницу в менталитетах у итальянцев и немцев, или у тебя это все как-то смазано?
ФП: Да, конечно, чувствую! Разница огромна и очевидна. Если говорить о немцах, то у них всегда есть четкий проработанный план во всем – они всегда следуют этому условному плану. Сюрпризы, конечно, бывают, но очень нечасто. У итальянцев в действиях в большинстве случаев нет плана и нет понимая структуры самих действий.
Итальянцы действуют импульсивно, интуитивно, в зависимости от момента. У итальянцев все более непредсказуемо и спонтанно. Что касается меня, то я сам себя ощущаю неким миксом этих двух культур и народов – у меня есть качества и тех, и других. Но, все же, я – больше немец, чем итальянец. Мне комфортнее и проще существовать в немецкой ментальности. Начиная какое-то дело, мне нужно знать, к чему приведут мои действия. Но если вдруг что-то пойдет не так, то во мне мгновенно просыпается итальянец, который способен найти выход из любой нестандартной ситуации.
ТК: Нам отсюда, из России, итальянцы часто кажутся героями фильмов Феллини, где в перерывах между едой и пением бурлят какие-то любовные страсти, а с немцами же вообще никогда ничего не происходит, поскольку это не предусмотрено их «руководством пользователя».
ФП: Да, все так. Итальянцы любят dolce vita, но не любят работать, а немцы наоборот. Именно поэтому итальянская экономика никогда не была выдающейся, в отличие от их искусства или еды.
ТК: Тебе было 9 лет, когда рухнула Берлинская стена. Ты помнишь это?
ФП: Да, конечно. Я хоть и был ребенком, но помню это отчетливо. И в течение следующего десятилетия стены стали рушиться везде. Европа объединилась, появилась мобильная связь и интернет, люди стали ближе друг к другу. Однако сейчас есть такое ощущение, что стены строятся заново.
«Большинство проблем с ратраком связано не с самой машиной, а с оператором, который иногда не понимает, как она устроена» — Флориан Профантер
ТК: Да, это точно. Мир больше не воспринимается, как приятное теплое место, где все равны, едины и движутся в сторону здравого смысла.
ФП: В последние годы обострились противоречия в позициях государств и народов, вскрылись спорные вопросы. Это и диаметрально различное отношение разных стран Европы к беженцам, и Brexit, и стена на границе с Мексикой, те же правила сообщества Facebook. Да, стен действительно стало больше. Но, мне кажется, рано или поздно они тоже рухнут. Потому что нет таких стен, которые со временем не превращаются в песок.
ТК: Считаешь ли ты, что Россия сейчас выстраивает вокруг себя подобную стену?
ФП: Я бывал в России несколько раз. Мне искренне нравится ваша страна и ваши люди. Мне многое нравится в России, ну, разве что, кроме водки – ее я просто не переношу. В личном общении с людьми я не чувствую на себе какого-то предвзятого или негативного отношения. Я считаю Россию довольно комфортным местом для жизни. Плюс, в развивающихся экономиках проще найти себя и свое место под солнцем. Здесь проще самореализоваться и воплотить свои идеи в жизнь. Что касается политического курса, то я рассматриваю любой политический курс как временный и не придаю этому большого значения.
ТК: Ты мне как-то сказал, что 200 дней в году ты находишься вне своего дома. Какое, по-твоему, самое лучшее место для жизни на Земле на сегодняшний день?
ФП: Хороший вопрос. Нет, я думаю, что лучшее место на земле – это твой дом. Если бы вдруг пришлось выбирать, куда переехать с семьей, то я точно не выбрал бы ни США, ни Ближний Восток – мне не близок ни тот, ни другой «стиль жизни», хотя это абсолютно полярные системы. Это закрытые страны с точки зрения изменения своих традиций и устоев. Мне нравятся места, где есть развитие. Где можно построить что-то с нуля. Что-то вроде России или Китая. А если говорить о природе, то она прекрасна везде, на всей нашей планете без исключения.
ТК: А у тебя вообще есть семья?
ФП: Нет. У меня есть девушка.
ТК: Она путешествует с тобой?
ФП: Нет. Дело в том, что когда я провожу обучающие программы, я работаю по 15 часов в день. И я понимаю, что в оставшееся время я совершенно не готов уделять кому-то даже секунду своего времени.
ТК: Как вы сохраняете отношения?
ФП: Хороший вопрос. По правде, я сам не понимаю, как это работает. Вернее, почему это все еще работает.
ТК: А теперь я хотел бы поговорить о твоей программе ProAcademy. В каком году все это началось?
ФП: ProAcademy появилась на свет в апреле 2016 года. Не так давно. Но лично моя история с обучающими программами существует на пару лет дольше. Идея ProAcademy родилась из моей собственной компании S&E (Snow and Efficiency), которую я создал в 2014 году. Собственно, тогда я один и был всей этой компанией. Я был шефом, бухгалтером, тренером, и я же мыл полы в офисе. И в 2016 мою компанию просто купил Kassbohrer.
ТК: Как у тебя появилась сама идея заняться подобным бизнесом?
ФП: В 1997 году я устроился на работу оператором ратрака у себя дома, в Доломитах. Я проработал 10 лет, и мне выпал шанс поехать на работу в Турин, на строительство объектов Олимпиады. Я отработал Олимпиаду, и после этого, когда я уже собирался возвращаться обратно домой, чтобы снова ратрачить склоны, на меня вышла компания Prinoth и предложила мне стать их тестовым оператором. Иными словами, демонстрировать возможности машины на тестдрайвах и в показательных программах. Я согласился, и следующие шесть лет был оператором в заводской команде Prinoth. Я объехал весь мир – был в Канаде, США, России, Китае, практически на всех ГЛК Европы. Я заметил, что многие операторы на самом деле не очень хорошо подготовлены профессионально – совсем не так, как требуется. И что большинство проблем с ратраком связано не с самой машиной, а с оператором, который просто не понимает, как она устроена и как ей управлять. У меня возникла идея создать обучающий центр на базе Prinoth. Я поделился этой мыслью со своим тогдашним боссом, и идея ему понравилась. Когда же программа была готова, Prinoth решил, что им это неинтересно. Я оставил Prinoth и основал собственную компанию по обучению управлению ратраком. В 2014 году я получил огромный заказ от организаторов Олимпиады в Сочи на проведение обучающих курсов. Это был отличный старт, компания росла. Но потом ее купил Kassbohrer.
ТК: Сколько всего было клиентов за эти годы?
ФП: Сложно сказать, я не считал. Но точно больше сотни.
ТК: Как у тебя это получается?
ФП: Во-первых, мы очень популярны в Европе, и большинство наших клиентов именно оттуда. Да, есть Штаты, есть Китай, но основной рынок – это Европа. А тут все близко, один часовой пояс, можно условно проводить обучение в соседней стране и при этом ночевать у себя дома. Во-вторых, сейчас в моем подразделении работают 7 тренеров. Это очень талантливые люди, прошедшие жесточайший отбор. И мы все постоянно заняты.
ТК: Что самое важное в твоей работе?
ФП: Первое – не терять мастерство и постоянно его совершенствовать. Второе – уметь донести информацию доступным для человека способом. В нашем деле есть много тонкостей, которые довольно сложно объяснить словами – нужно чтобы человек просто сам почувствовал это. И порой приходится использовать несколько различных способов донесения этой информации.
ТК: Сложно ли быть ратракистом?
ФП: Да. Легко быть водителем ратрака, а ратракистом – сложно. Это работа, требующая довольно серьезной квалификации. Нужно понимать машину, чувствовать погоду и влияние погоды на различное состояние снега.
ТК: Кстати, ты можешь объяснить, почему самые ужасные по состоянию б/у машины приходят именно из Франции?
ФП: Ох, Франция… Ты не поверишь, но я сам много раз задавал себе аналогичный вопрос. Французы не готовят трассы, они просто ездят по трассам вверх и вниз. Качество французских трасс просто ужасное. Это лично мое мнение, если что. Наверное, это связано с тем, что горнолыжный спорт пришел во Францию довольно поздно, если сравнивать с Австрией или Швейцарией – только в 60-х годах прошлого века. Сформировалась какая-то странная культура вождения, которая почему-то сохраняется до сих пор.
ТК: А что с ратракистами в России?
ФП: Ратраки стоят дорого, а в России умеют беречь деньги. Поэтому отношение и к машинам, и к работе совершенно иное. Но это не значит, что не нужно совершенствоваться в этом деле. Часто поломки случаются просто от незнания устройства ратрака, непонимания базовых принципов его работы, а не по какому-то злому умыслу или по причине безответственности.
443031 г. Самара,
пр-т Кирова, 435А, оф. 507
info@pp-mail.com
8 800 5000 163
www.prime-pride.com
Instagram: prime_pride_co
